Не очень тёплым апрельским днём 2003 года дорога привела меня из Анкары в деревню Бёгрюделик, что в районе Чиханбейли в провинции Кония. Там я надеялся найти еще хоть какие-нибудь материалы, касавшиеся жизни Абдуррашида Ибрагима (1857 – 1944), человека, объездившего в своей жизни немало стран: из родной Сибири через Волгу и Урал – в Санкт-Петербург, судьба забрасывала его на Дальний Восток, в Индонезию, Индию, Европу, затем он добрался до Бёгрюделика, где он прожил много лет до 1933 года, прежде чем отправился в Японию.

И совсем не случайно, что большую часть своей жизни, что он прожил в Турции, Ибрагим провел в Бёгрюделике. Эта деревня была основана в начале ХХ века так называемыми «бухарцами», которые, однако, были вовсе не из Бухары, а из Западной Сибири. Своим именем они обязаны среднеазиатским предкам, которые несколькими волнами перебирались в Сибирь, начиная еще с конца XVI века. Там они переняли сибирский диалект татарского языка.

В их переселении в Османскую империю Абдуррашид Ибрагим сыграл решающую роль – еще с 90-х годов XIX века он призывал российских мусульман к переселению. В 1908 году около 100 семей из Западной Сибири отправились в путь и в 1909 году прибыли в Стамбул. Через год они поселились в новообразованной деревне в малонаселённой части центральной Анатолии, которая была названа «Решадия» в честь султана Мехмеда V Решада (1909-1918). После образования Турецкой Республики это имя приобрело оппортунистический оттенок, и в начале 30-х годов деревня получила свое сегодняшнее название. Бёгрюделик – единственное селение в Турции, где живут сибирские татары.

Добраться до деревни из районного центра можно только на такси, и мне повезло, потому что я ехал в сопровождении таксиста, который дважды в неделю привозит в деревню почту. Дорога петляла по холмистой местности и наконец привела нас туда, где раскинулся Бёгрюделик. По обочинам дороги можно было увидеть женщин со среднеазиатскими чертами лица, собиравших травы. Как пояснил мне шофер, это были жительницы деревни. Приехав в Бёгрюделик, мы первым делом отправились в деревенское кафе. После первых приветственных слов мой провожатый представил меня и объяснил, зачем я приехал; и велико же было изумление окружавших, когда я затем по ходу разговора перешел с турецкого языка на татарский. Как это такое может быть, что немец говорит не только по-турецки, но по-татарски! Сразу же послали за братьями Дюндар. Один из них изучал исламскую теологию, интересовался историей своей деревни и Абдуррашидом Ибрагимом. Мы с ним долго еще потом разговаривали.

В качестве подарка я привез с собой не только несколько экземпляров моей брошюры «Волга на Шпрее», в которой есть фотография Абдуррешида Ибрагима, но и копии одной статьи, которая представляла особый интерес для жителей деревни. Она была написана турецким историком Ибрахимом Марашем и в 2002 году была опубликована на татарском языке в историческом альманахе «Гасырлар авазы / Эхо веков». В ней Мараш представляет дневник Ибрагима, который тот вел с 1896 по 1899 годы и который до недавнего времени хранился у жителей деревни.

Так как деревенские жители не умели читать кириллический шрифт, я прочитал им статью. В конце концов меня отвели в дом к Хекиму Огузу, 89-летнему старцу, которого более 70 лет назад Абдуррешит Ибрагим учил читать Коран. После того как меня провели через двор и пригласили в дом, в гостиную ввели Хекима Огуза. Во времена Ибрагима семья Огузов являлась старостой деревни, и так получилось, что именно Огузы чувствовали свою ответственность за сохранность наследия Ибрагима, и не только в духовном, но в прямом, материальном смысле: дневник, который нашел Ибрахим Мараш в Бёгрюделике, был передан ему Хекимом Огузом. Я очень надеялся на этот дневник. Собственно, именно он и был целью моей поездки в Бёгрюделик. Но, к сожалению, дневника здесь не оказалось. Как пояснили мне Хеким Огуз и его сын, какой-то турецкий исследователь взял его, чтобы сделать копии, но, увы, не выслал обратно.*

Во время моей поездки по деревне («мой» таксист решил не показывать мне грязные закоулки и повез меня по кратчайшей дороге) и в разговорах с жителями передо мной вырисовывалась сегодняшняя картина Бёгрюделика: из почти 300 дворов, которые раньше были в деревне, на сегодняшний день осталось едва ли больше 200, так как многие в поисках работы уехали в Конию и другие крупные города Турции. Почти все семьи здесь – татарские, и те немногие турецкие и курдские семьи, которые осели в деревне, используют в повседневной жизни татарский язык. Насколько татарский язык жив в Бёгрюделике, убеждает следующий случай: когда таксист увидел в деревенском кафе четырехлетнюю Фатму Дюндар, он спросил по-турецки со смехом, как ее зовут. И Фатма его не поняла! Только когда вопрос прозвучал на родном языке, на татарском, она смогла дать робкий ответ.

Еще один случай рассказал мне сын Хекима Огуза: после того, как Советский Союз открыл свои границы, в начале 90-х годов он съездил в Западную Сибирь, чтобы побольше узнать о происхождении своих предков. Когда в одной из деревень он сказал, что он приехал из Турции и даже родился там, никто не хотел ему верить: человек с типичными чертами лица «бухарцев», родным языком которого является диалект сибирских татар, мог быть только из Сибири!

Как отметил в своей статье Ибрахим Мараш, своими высокими заборами и домами, обращенными на улицу, Бёгрюделик больше похож на татарскую чем на анатолийскую деревню. У жителей среднеазиатские черты лица, присущие западносибирским бухарцам, говорят на «сибирча», то есть сибирском диалекте, но поют «казанча», то есть песни казанских татар. От них не укрылось, что мой татарский язык (казанско-татарский с немецким и, возможно, турецким акцентом) отличается от их диалекта.

Сибирские татары из Бёгрюделика проживают теперь не только в Турции, но и в Западной Европе, куда они попали в процессе рабочей эмиграции, начиная с 60-х годов. В Мюнхене осели только две семьи, а большинство из них живет в Дании; в Копенгагене есть даже общество татар из Бёгрюделика. Некоторые из гастарбайтеров вернулись в Бёгрюделик, так что у меня была возможность поболтать по-немецки с одним из жителей.

Солнце уже клонилось к закату. Мне пора было возвращаться. С сожалением покидал я Бёгрюделик, преисполненный благодарности за гостеприимство, которое мне оказали жители деревни.

Себастиан Цвиклински, Берлин
(Перевод Венеры Вагизовой)

* почти такая же участь постигла копию дневника, сделанную Ибрахимом Марашем – она долгое время считалась утерянной. Мараш отправил ее вместе с рукописью статьи одному татарину в Казань, который послал ее в редакцию «Гасырлар авазы / Эхо веков». Мои долгие поиски в мае 2003 года также ни к чему не привели. В начале 2004 года Ибрахим Мараш сообщил мне, что, наконец, получил назад свои копии. Еще можно надеяться на то, что однажды возможно будет получить копию дневника.